Гибель Гагарина

27 марта 1968 года во время выполнения учебно-тренировочного полета на УТИ "МиГ"-15 разбился Ю.А. Гагарин. Он выполнял полет вместе с летчиком-инструктором, командиром полка, В.С Серегиным. Государственная комиссия, созданная для выяснения причин катастрофы, повлекшей за собой гибель двух человек, точно установить причины не смогла.

«Разбираться» в гибели Гагарина и Серегина с большей или меньшей пристрастностью будут, вероятно, столько, сколько существует род людской. Это неизбежно и это правильно, в общем-то. Правда, вряд ли есть основания полагать, что когда-нибудь в будущем удастся выяснить все обстоятельства их полета и гибели с абсолютной достоверностью. Просто сам факт неизвестности требует от людей активных действий, и даже те люди, которые никогда в жизни не видели живым Гагарина и никогда никакого участия не принимавшие в организации и подготовке космических полетов и вообще не имевшие отношения к космонавтике, будут искать причины его гибели – неизвестность дает необозримое поле для фантазии. Но при этом никакая гипотеза никогда не сможет стать заключением со 100% уверенностью. Разве что некие Высшие Силы когда-нибудь явно себя обнаружат и представят неопровержимые доказательства.

Высшие Силы.

Сколько уже разговоров было по их поводу! Сколько уже мыслей они переворошили только в моей голове! А они себя все не обнаруживают.

Однако же – Высшие Силы.

Я давно уже задумывался над жизнью великих людей, которые волею определенных обстоятельств становились предметом пристального внимания миллионов людей. Грубо всех таких людей можно разделить на три основные категории: первая – политики и в определенной степени соответствующие им люди; вторая – первопроходцы, первооткрыватели, великие мыслители, гении; третья – популярные «звезды», получившие известность на волне человеческих эмоций самого разного свойства и содержания.

Первая категория определяет людей, являющихся вершителями судеб человеческих. Сами они могут быть тоже чем-то примечательными, но главное их свойство заключается в том, что от их решений (иногда заблуждений или даже капризов) зависят жизни и существование миллионов других людей. Третья категория, строго говоря, появилась лишь недавно. Только в ХХ в. развиласьиндустрия удовлетворения человеческих эмоций действительно для масс людей, несмотря на то, что формула «хлеба и зрелищ» определилась еще в Древнем Риме.

Гагарин, безусловно, принадлежал ко второй категории. В нем, в его характере и внутренних пристрастиях не было и намека ни на одну из двух других категорий. Собственно, и первопроходцем он стал не по собственной воле. Т.е. он не был по натуре Магелланом или Амундсеном, которым не сиделось на месте в силу своих психических особенностей. Он не рвался открывать неизведанные просторы или покорять походом горные вершины. Гагарин был летчиком, просто здоровым от рождения во всех отношениях парнем, с детства полюбившем авиацию и жаждавшем летать в небе. Но его нашли сильные мира тогдашнего. И ничего дурного не было в том, что они его тогда нашли и очаровали романтикой космоса. Да и какая романтика? Просто трудно поверить, что молодой парень, летающий на современных истребителях, смог бы отказаться от предложения попробовать не просто летать в воздухе, но и вылететь за пределы атмосферы, облететь Землю в космосе. Гагарин был очень добросовестным технарем и очень скромным человеком. Даже подумать невозможно, что Гагарин мог представить себе будущую славу. Более того, можно предположить, если бы Гагарин мог точно знать, какую славу он в будущем получит одним-единственным полетом и какой груз ответственности на него из-за этого ляжет, то тогда, может быть, он еще и подумал, стоит ли на это идти. Это, конечно, домыслы.

Прежде всего, домыслы потому, что человеческое существо устроено таким образом, что в каждый конкретный момент времени в психике определяется наиболее значимый набор параметров. Никогда в человеке не работают все параметры, определяющие состояние человека, с равной долевой силой воздействия. Даже если какой-то параметр и является важнейшим, скажем, из соображений собственной безопасности, то совокупность других параметров может снизить его долевое участие практически до исчезающе малого уровня. Ведь недаром же люди, порой, бросаются в горящие здания практически без шансов на выживание. Но там гибнут их дети! Или даже посторонние люди, иногда просто животные – кошки или собаки. В таких ситуациях в человеческой психике происходит перераспределение параметров состояния по значимости.

Поэтому ясно, что Гагарин, скорее всего, и не догадывался о грузе ответственности в связи со своей будущей славой первого человека Вселенной. Но вот потом!

Потом Гагарин перестал быть просто человеком. В определенном смысле он перестал быть даже известным всему миру человеком. Он стал символом, живым идолом Человечества новой эпохи. Миллионы людей истово жаждали его слышать, видеть, а если повезет, то и потрогать. Это еще одно свойство человеческой психики: в определенных случаях люди теряют над собой контроль почти полностью и готовы ради своего кумира на любые жертвы, а если им не удается хотя бы приблизиться к нему, то они могут заболеть и вовсе помереть. На этом свойстве психики, кстати, построены все религии и строились все идеологии. И Гагарин из просто известного человека стал жертвой.

Гагарин не имел права распоряжаться собой. Он перестал быть даже военным, подчиненным по званию и должности и обязанным выполнять приказы командиров. С одной стороны, его вознесли на самый верх славы, который вообще мыслим для живого человека, его оберегали, им восторгались, его, наверно, даже боготворили. Но, с другой стороны, ему запретили все. Не удивлюсь, если ему и мороженое запретили есть: а если горло застудит? Страшно подумать, к чему это может привести! И бесконечные «надо»! Надо выступить на митинге. Надо встретить иностранную делегацию. Надо ехать с визитом в иностранные государства. Надо, надо, надо! Нельзя, нельзя, нельзя! Летать!? Боже упаси!

Но ведь он был человеком. В принципе обычным человеком. Еще молодым и здоровым военным летчиком, каких были тысячи. Но им, тем, другим, можно было летать, им можно было заниматься тем делом, которое они любили больше всего, ради которого, можно сказать, они жили. Они нашли себя и нашли применение своим способностям. Гагарин тоже нашел себя. Когда-то. А потом у него это отняли люди своими эгоистическими страстями и неистребимой тягой к идолопоклонству. Гагарин не сломался под этим давлением, до последнего дня он стремился к своей мечте и своему призванию. В этом смысле Гагарин действительно был выдающимся человеком с огромной волей и просто фантастической выдержкой. Он все-таки добился разрешения на полет. Через семь лет!

Но как он жил эти семь лет?

За это время Гагарин стал не только героем всего человечества, каковой статус не имел никто до него и никому этот статус не доступен после. Гагарин получил высокие воинские звания, был назначен на ответственные должности, принимал участие в работах государственной важности, наконец, получил отличное образование и стал выпускником академии. Все это помимо славы и, надо думать, вне зависимости от нее – Гагарин был достоин и имел достаточно способностей. Но, как бы там ни было, главной страсти он был лишен. Что творилось в его душе? Вряд ли он и сам мог бы точно в понятных терминах передать свое состояние – этому не было и нет до сих пор четких определений. Человек понятия не имеет, какие глубинные процессы протекают внутри организма в соответствии с психическим состоянием. И уж тем более человек до сих пор не имеет понятия, как человеческая психика и его организм взаимодействуют с окружающей средой.

Однако такое взаимодействие есть. Его не может не быть. Человек не изолированная полностью автономная система, и его взаимодействие с окружающей средой не может проходить только на уровне макроскопических химических и физических воздействий. В человеке сотни миллиардов нейронов и нервных окончаний, вероятно, километры нервных волокон и не меньше кровеносных сосудов, включая капилляры. Все это пронизано ионами и свободными электронами, а, следовательно, полями самой разной природы, начиная от уже банальных электрических и магнитных. Кто знает, какие еще есть поля, кроме гравитационного? Человеческий организм есть очень сложная излучающая и принимающая система. Если современными средствами измерения не удается получить осмысленную картину излучения человеческого тела в разных его состояниях, то это вовсе не означает, что такого излучения нет совсем. И это не означает, что такое излучение не способно распространяться на значительные расстояния. Это так же не означает того, что человеческое излучение никак не влияет на окружающую среду.

Природа отнюдь не менее сложно устроена, чем человек. И если вокруг человека есть только земля и воздух с пылью, то это не значит, что, кроме того, вокруг нет ничего не менее значимого. Сейчас физики утверждают, что даже вакуум не является абсолютной пустотой, в которой вообще ничего нет. Да, воздуха нет, нет пыли и даже высокоэнергетических частиц может почти не быть. Но вакуум все равно очень сложное по структуре физическое состояние материи. Он не пуст и пронизан множеством полей и материальных объектов, общее название которым – темная материя и темная энергия. Они темные не по злобности своего духа, а потому, что их не удается обнаружить современными средствами измерения. Их не удается даже внятно описать математически.

Следует ли понимать так, что вся эта неведомая нам часть Природы существует как бы сама по себе и никак на нас, на людей не влияет? Следует ли понимать так, что и мы, люди никак на эту часть Природы не воздействуем и никаких следов в ней по себе не оставляем? Вряд ли такое понимание следует считать разумным и обоснованным. Много более здравым и ответственным является предположение, что человеческий организм находится в постоянном обмене информацией с Природой на скрытом уровне, недоступном прямому исследованию. Недоступность исследований на этом уровне связана, разумеется, с недостаточной чувствительностью современных измерительных приборов. А недостаточная чувствительность есть прямое следствие незнания глубинного устройства исполнительного механизма Природы и отсутствия хотя бы приблизительных его моделей. Нет теорий – нет понимания и, соответственно, нет достоверных наблюдательных данных. С некоторых пор люди предпочитают говорить о случайных флуктуациях, чем предполагать наличие значительного пласта в устройстве Природы, о котором нет никаких надежных сведений. Однако Природе до человеческих пристрастий нет никакого дела, и события происходят вне зависимости от того, верят в них люди или не желают обращать на них внимание.

В качестве необъяснимого явления приведу лишь два примера. События имеют очень небольшую практическую значимость исключительно личного характера из частной жизни. Однажды вечером я лег спать. Вдруг среди ночи (где-то около 2 часов) проснулся без всякой видимой причины. Т.е. не было потребности даже сходить в туалет. Особо подчеркну, что никаких иных явных раздражителей так же не было: нигде ничего не падало с соответствующим шумом, соседи не топали по потолку и за окном никаких природных катаклизмов не происходило. Осмысленных причин просыпаться не было, о чем я сразу же в этом смысле и подумал, а подумав, принялся снова засыпать. Но заснуть почему-то не получалось, хотя и спать вроде бы хотелось, и разгуляться еще не успел. Так я проворочался часа 1,5-2. Лишь где-то после 4-х утра я обратил внимание на то, что электронные часы в комнате, работающие от сети электропитания, потухли. Когда я это заметил, то с досадой подумал, что вот и в этом доме тоже, оказывается, отключают свет без всяких предупреждений, как на старой квартире. И тут я проснулся окончательно и понял, что заснуть уже не смогу до тех пор, пока свет снова не будет включен. Я ходил в темноте по квартире, выглядывал в окно, проверяя, есть ли свет в других домах и лишь фоном где-то на уровне подсознания мелькала мысль, что дело вовсе не в отключении света во всем доме, что это лишь у меня в квартире могло почему-то выбить автомат защиты сети. Такого никогда не было, да и потребителей у меня было не много, так что эта мысль мне представлялась неестественной. Но я все же вышел проверить и к огромному удивлению обнаружил, что и в самом деле только у меня выключился УЗО.

Второй случай связан так же с этим злосчастным УЗО. Т.е. он снова отключился. Но на этот раз я был далеко от дома – за 80 км – и о том, что электропитание выключилось, не имел ни малейшего понятия. Однако я отчетливо в течение нескольких дней чувствовал какое-то безотчетное беспокойство, причем достаточно сильное. Это беспокойство не было постоянным, оно то приходило, то пропадало, но не заметить или не обратить на него внимание было невозможно. Так же нельзя было понять, с чем оно связано. Когда же я приехал домой, то, естественно, сразу же обнаружил отсутствие электричества в квартире. На этот раз я уже знал, где искать проблему, а по состоянию продуктов в холодильнике понял, что УЗО отключился не менее 2-3-х дней назад – как раз тогда, когда я впервые почувствовал непонятное беспокойство.

Что это?

Я имею в виду не то, почему выключается устройство защитного отключения, что само по себе, конечно, очень важно с практической точки зрения (не могу же я постоянно выбрасывать из холодильника протухшие продукты или, уезжая, оставлять его пустым). В данном случае удивительно то, что я дважды почувствовал неладное. Первый раз еще можно предположить, что это не связано с какими-то тонкостями природных взаимодействий: все-таки я спал в своей квартире, меня могло (теоретически) насторожить отсутствие привычного шума работающего холодильника или еще каких-то факторов. В конце концов, случайность и случайность. Но вот беспокойство во второй раз – это уже вряд ли случайность. При этом следует обратить внимание на то, что в отношении работы холодильника у меня выработался своего рода рефлекс внутреннейнастороженности – это устройство непрерывного действия, и от его надежности в значительной степени зависит личное благополучие и не только сохранением продуктов. У меня уже был случай, когда холодильник оказался отключенным в течение двух недель. Слава Богу, соседи не взломали дверь, почувствовав запах гнили.

Если один раз произошло событие, которое невозможно уместить в рамки обычных представлений – это случайность. Если аналогичное событие произошло второй раз, то это уже повод для раздумий. А раздумья здесь приводят к вопросу: получается, человек в состоянии улавливать некоторые события, происходящие на расстоянии многих десятков километров от него? Причем эти события могут и не быть связаны с другими людьми, о чем не редко можно услышать. Но тут появилось чувство беспокойства из-за холодильника. Значит, человек может улавливать состояние и неодушевленных предметов. Я неоднократно сталкивался с явлениями воздействия людей на вычислительную технику, особенно если это имело отношение к какому-нибудь капризному и своевольному начальнику. Но в этих случаях вопрос касался непосредственного контакта этого человека и его компьютера, и компьютер отнюдь не холодильник по уровню сложности внутреннего устройства. А я чувствовал состояние холодильника или электропитания в квартире.

Взаимодействие человека с Природой намного шире и глубже, чем только на уровне прямых физического и химического воздействий.

Я много раз слышал о том, что некоторые люди начинали тяжело болеть и даже умирали, как только прекращали активную профессиональную деятельность, с которой связывали всю свою жизнь. Часто это удавалось объяснить вполне естественными факторами, в частности, достаточно большим возрастом. Но все же удивительным было то, что человек умирал, по сути, сразу же после утраты смысла жизни. Пусть это и не были люди выдающиеся, пусть иногда это были люди со всех точек зрения заурядные, иногда даже пьяницы, но они ничего, кроме своей работы, в жизни не имели и ничем ее не могли заполнить. И организм переставал жить.

Гагарин был молод и здоров, но чувствовал ли он себя на своем месте? Он был знаменитостью, и он был собственностью в руках высшего руководства. Это руководство беззастенчиво таскало его по городам и весям в соответствии со своими высшими политическими целями. Кому-то другому этого и было бы, может быть, более чем достаточно, но Гагарин хотел летать. Он хотел летать на самолетах и летать в космос. Он мог это делать. И он очень хотел это делать. Но его заставили жить другую, не его жизнь. Тоска и горечь утраты для Гагарина были, скорее всего, непреодолимыми. В силу природной скромности, воздержанности и дисциплинированности он не мог потребовать, чтобы его оставили в покое и дали заниматься своим делом, но внутри-то у него все противилось навязанному ему образу жизни. Однако Гагарин и не покончил жизнь самоубийством. Нет! Это примитивная точка зрения. Он был столь же далек от мыслей о самоубийстве, как и от полетов в космос, которых его лишили.

Беда была в другом. За время своего вынужденного отлучения от активной летной работы, его организм излучал в окружающее пространство тщательно скрываемое неудовольствие навязанными ему обязанностями. Внешне Гагарин не выглядел расстроенным или подавленным (кроме, разумеется, случаев утраты близких ему людей, что является естественной реакцией психики). Он прекрасно справлялся со своими эмоциями и никогда не позволял себе терять самообладание. Но тем глубже была внутренняя психологическая травма и тем сильнее внутренние напряжения. Эти напряжения работали сами. О них никто ничего не знал. Даже сам Гагарин мог не до конца верно понимать их причину, а то и вовсе мог их не осознавать.

Но Природа «не заметить» их не могла. Конечно, Природу не следует понимать неким соглядатаем, который наблюдает за всеми и ставит у себя в записной книжке соответствующие галочки. Природа – сложная и строго сбалансированная система, в которой люди являются лишь одними из многих объектов. Но сигналы от всех объектов не теряются бесследно, они вступают во взаимодействие и по обратной связи формируют те или иные обстоятельства, воздействующие на объекты. Разумеется, никакому объекту, хотя бы и человеку с небывалой силой воли не удастся свернуть гору исключительно напряжением своей мысли, но определенные события, а иногда и последовательности событий вполне могут быть им инициированы без физического вмешательства и, даже наоборот, вопреки ему.

Гагарина знал весь мир, кроме, может быть, папуасов Новой Гвинеи и дикарей в джунглях Амазонки. Руководство же страной не спускало с него глаз и не ослабляло руководящей хватки. Все это было принципиально чуждо характеру прирожденного летчика. В Природе, в окружающей среде вокруг Гагарина со временем сформировалась совокупность противоречивых факторов, которые в любой момент могли привести к самым неожиданным событиям.

Можно потратить целую жизнь на сбор фактов, можно загрузить на годы расчетами суперкомпьютеры, можно, наконец, сделать заключение о «наиболее вероятных причинах», но так и остаться в неведении об истинных причинах и последовательностях событий, приведших к гибели Первого космонавта Земли. И может быть, кому-то в будущем все же удастся построить траекторию последних секунд полета Гагарина и Серегина, но вот удастся ли ответить на вопрос, почему они вдруг отклонились с маршрута? Почему вдруг именно последние минуты полета их самолета не отслеживались наземными службами? Почему опытный пилот-инструктор, командир полка неожиданно и фатально «забыл» о воинской дисциплине? Почему сам Гагарин, никогда не допускавший и намека на подозрения в халатности и своеволии, непостижимым образом допускает грубейшее нарушение? И было ли оно, это грубейшее нарушение? Авиация не терпитрасхлябанности. Малейшая потеря внимания, может привести к самым тяжелым последствиям. В этом смысле рассуждения и выводы десятка выдающихся людей, среди которых были видные ученые, летчики-космонавты, летчики-испытатели (в частности, Леонов), выглядят довольно убедительно: не могли Гагарин и Серегин допустить грубых нарушений правил летной эксплуатации – это выходит за пределы самых смелых представлений об этих людях. И все же «не могли» выглядит слишком эмоциональным выводом сторонников чистоты образа своих кумиров. Почему не могли? Откуда такая категоричная уверенность? Ведь их, аналитиков, пришедших к выводу «не могли», во время полета и в момент гибели рядом не было. Их вывод «не могли» был сделан в тиши кабинетов, вне динамики и ощущений реального полета. Этот вывод абсолютно справедлив при условии тщательного расследования на основании имеющихся фактов и экстраполяции поведенческих особенностей обоих погибших летчиков. Но откуда аналитикам знать, какие именно эмоции и состояния организмов  в те минуты у летчиков были? У кого не было ни разу в жизни такой ситуации, когда сам удивляешься, как такое мог сделать? Будто бес за руку (или за язык) дернул. А ведь он, бес, за руку и дергает. Только не в простом обывательском понимании об извечном враге человеческом, а в смысле сформировавшихся совокупностей обстоятельств по обратной связи.

Что бы там на самом деле ни произошло, какие бы нарушения правил летной эксплуатации Гагарин с Серегиным ни допустили и какие бы параметры окружающей среды кратковременно и локально ни вышли бы за пределы допустимых норм – все это стало неизбежным следствием  накопившихся противоречий и внутренних психологических напряжений. Давным-давно в народе обратили внимание на то, что «у семи нянек дитя без глазу». Можно бесконечно отмахиваться от таких «примет», объявляя их суевериями и пережитками темного прошлого, но приметы эти не исчезают. Только люди их не умеют понять и не желают относиться к ним со всей серьезностью. Люди как бы даже боятся подступиться к изучению подобного рода явлений. Но есть отчетливая закономерность: чем больше люди славят какого-то человека, чем сильнее его опекают и чем больше эти слава и опека идут вразрез с собственными интересами и стремлениями этого человека, тем больше вероятность его необъяснимой смерти. И тем больше загадочность и необъяснимость смерти.

Не следовало людям носиться с именем и образом Гагарина, как дураку с писаной торбой. Надо было дать ему жить своей жизнью, и он был бы жив, может быть, еще и сегодня. Но люди не понимали и не понимают и убили его, а заодно и Серегина, своей бездумной удушающей любовью.